Поворот к лучшему - Страница 114

114

— Черт, ужасно, — сказала она. — Целые куски из сцены на айсберге отправились в самоволку, и этот идиот подавал мне не те реплики.

— Скотт Маршалл? Твой любовник?

Джулия убрала руку.

— Ты все равно была великолепна, — сказал он, жалея, что актер из него никакой. — Выше всяких похвал.

Джулия махом осушила бокал шампанского.

— И, — сказала она, — когда билетер ходил между рядами и искал врача… Я хочу сказать, очень жаль, конечно, беднягу, у которого случился сердечный приступ, но продолжать спектакль, будто ничего не происходит…

— Такое бывает, — попытался утешить ее Джексон.

— Да, бывает, но не на сегодняшнем спектакле, Джексон, — отрезала она. — Тебя там не было, верно? Ты ухитрился пропустить мою премьеру! Что такого важного случилось? Кто-нибудь умер? Или кто-то просто сказал: «Джексон, помоги мне»?

— Ну, на самом деле…

— Блин, ты так предсказуем.

— Успокойся.

— Успокойся?

«Никогда не говорите женщинам „успокойся“» — написано на первой странице руководства по эксплуатации, которое, увы, в комплект не входит.

— Я не собираюсь успокаиваться.

Она зажгла сигарету и жадно затянулась, словно это был ингалятор с вентолином.

— Тебе не стоит этого делать, — сказал он (руководство предостерегало и от этих слов тоже). — Ты же знаешь, что тебе придется бросить курить. И пить.

— Почему?

— А ты как думаешь?

— Понятия не имею.

В глазах у Джулии блестела незнакомая ярость, и Джексон понял, что не стоит к ней цепляться. До чего нелепо. Он совсем не так представлял себе этот момент. Он представлял свечи, цветы, мягкую шаль любви-нежности.

— Потому что ты беременна.

— И?.. — Она вызывающе вздернула подбородок и выдохнула струйку дыма в потолок, где та влилась в висящее над их головами ядовитое облако.

— И?.. — раздраженно повторил он. — Это еще что значит?

Этот разговор не должен был проходить в закоптелом баре, набитом галдящей публикой, но Джексон не мог придумать, как ее отсюда вывести. Интересно, как она собиралась ему сказать? Радость благой вести уже была запятнана. И тут его посетила страшная мысль.

— Ты ведь не собиралась от него избавиться, правда?

Она бросила на него холодный, равнодушный взгляд:

— Избавиться?

— Сделать аборт. Боже мой, Джулия, как ты могла об этом подумать. — Он чуть не выпалил: «Второго шанса у тебя может и не быть», но вовремя взял себя в руки.

— У меня большие сиськи, но это не означает, что у меня есть склонность к материнству.

— Джулия, ты будешь чудесной матерью. — Вне всяких сомнений.

Он не мог поверить, что она не хочет ребенка. Они никогда не говорили о детях, о браке — да, но не о детях. Почему? Разве могут мужчина и женщина быть по-настоящему вместе и не обсуждать этого?

— Мы никогда не говорили о том, чтобы завести детей, Джексон. Это мое тело и моя жизнь.

— Мой ребенок.

Она подняла бровь:

— Твой ребенок?

— Наш ребенок, — поправился он.

По ее лицу точно пробежала тень, Джексон увидел безмерную печаль и сожаление. Джулия покачала головой и затушила сигарету в пепельнице на барной стойке. Потом посмотрела на него и сказала:

— Джексон, мне жаль. Он не твой. Он не от тебя.

Пятница

52

— Боже мой. Ты уверена? Он точно умер? Ты звонила ветеринару?

Продавщица смотрела на него, словно их лица притягивались друг к другу магнитами. Ее лицо зеркалом отразило испытываемый им ужас, настолько она окунулась в его драму. «Оскар» девушке.

— Все в порядке? — спросила она, когда он опустил мобильник.

— Это была мама, — сказал Арчи, — наш кот умер.

— О нет. — Лицо девушки как-то сразу смялось. У нее даже губы задрожали.

— Высший класс, — прошептал Хэмиш, когда они выходили из магазина. — Как же мы сразу не подумали про сдохших котов, девицы реально ведутся на такие вещи.

Арчи было не по себе, что он использовал кота для такой цели, хотя это и придало искренности его представлению. Ему было жаль кота. Он не понимал, настолько был к нему привязан, пока тот не начал выть. Это было так ужасно, что Арчи бросило в дрожь. У кота отнялись задние лапы, и какое-то время он просто лежал, тяжело и часто дыша. Иногда, когда мать была на работе, особенно по ночам, грудь ему сдавливала страшная боль. Он думал: «Что я буду делать, если она умрет? Если разобьется, ведя преследование на большой скорости? Если ее застрелят или пырнут ножом?» Когда он представлял себе это, у него замирало сердце и наваливалась слабость.

В ее любви к коту было что-то жуткое. На прошлой неделе у нее умерла мать, и она подняла тост: «За старую суку, да гореть ей в аду». А когда умер кот, она все глаза выплакала. А его мать, этого у нее не отнять, была крута. Он терпеть не мог, когда она плакала.

Он попытался сделать все правильно, так, как она сама бы сделала, если бы была дома. Свечи и музыка, почти как в церкви. Завернул кота в ее старый свитер и взял его на руки. Кот умер у него на руках. Арчи смотрел, как он умирает. Только что он был жив, а в следующую секунду — мертв, и ничего в промежутке. Однажды это случится с его матерью. Семья у них такая маленькая — он сам, мать и старый кот, а теперь и кота не стало. У Хэмиша две сестры, отец, дедушки, бабушки, тетки, дядья, двоюродные братья и сестры — больше родственников, чем может понадобиться. У Арчи только мать. Если с ней что-нибудь случится, он останется один.

Когда кот умер, он заплакал. Все внутри вдруг стало слишком большим, ему казалось, он сейчас взорвется. Вошла мать и обняла его, и ему захотелось снова стать маленьким, и они стали плакать вместе, она — по коту, он — потому что ему уже никогда не стать малышом. Потом он приготовил ей чай, сходил в магазин за чипсами, и они сели смотреть телевизор, и это было здорово, несмотря на то что кот умер и мать так переживала. Она сказала: «Мы его кремируем, ветеринар дал мне рекламку. Можешь взять тот деревянный ящичек, мы закажем на крышку его фотографию и медную табличку с именем и поставим на камин». Ее собственная мать прозябала на полке в гараже. Вот это и называется иронией. Они настолько сблизились в этот вечер, что он чуть не рассказал ей обо всем. О кражах, о том, как нашел бумажник Мартина Кэннинга в Каугейте (именно что не украл, тот тип просто выронил его), как проник в его офис (для прикола, и прикол вышел классный). Хэмиш взламывал замки, как опытный вор. Его целью в жизни было ограбить отцовский банк. Хэмиш ненавидел отца до такой степени, что Арчи это пугало. Но потом Арчи передумал делиться всем этим, потому что было бы несправедливо взрывать матери мозг, когда она так расстроена. Как-нибудь в другой раз.

114