Поворот к лучшему - Страница 107

107

Зазвонил телефон, щелкнул автоответчик. Истеричный женский голос — таким бы сообщать о вторжении инопланетян — прокричал: «Глория! Это Кристина! Они здесь. Они забирают компьютеры!»

От этого захватывающего сообщения Джексона отвлекло появление Татьяны. Он подумал: «Вот это уже слишком». Когда за стеклянными дверями на террасу, словно персонаж фильма ужасов, появился Хонда со своей битой и вдруг превратил стекло в воздух, Джексон начал думать, что попал в какое-то новое реалити-шоу, нечто среднее между «Скрытой камерой» и «Разгадаем убийство». Он был практически готов к тому, что из-за дивана в гостиной Глории Хэттер выпрыгнет ведущий и закричит: «Сюрприз! Джексон Броуди, вам казалось, что нашли труп в реке Форт, вам казалось, будто вы видели, что человека избивают бейсбольной битой, вам казалось, что присутствующая здесь милая русская девушка шептала вам на ухо ключи к разгадке (Да! Она также сыграла роль таинственного трупа), но нет, это все было подстроено. Джексон Броуди, вы в эфире перед миллионной аудиторией. Добро пожаловать в будущее».

Они все были здесь, Татьяна, Хонда, не хватало только Мартина. Но подождите-ка, вот и Мартин, решительно (и с чего бы?) шагает по бесподобно опрятной лужайке Глории Хэттер. «А также Мартин Кэннинг в роли обманчиво неумелого писателя!»

Татьяна выкрикнула по-русски что-то похожее на проклятие, а Глория Хэттер куда менее драматично сказала:

— Терри, что ты здесь вытворяешь?

— Он сбежал! — закричал тот, брызгая слюной, чем напомнил Джексону свою собаку. — Мистер Хэттер сбежал. И оставил все дерьмо на меня, так?

И одним легким движением он размахнулся и расколотил вдребезги стеклянный шкафчик, заполненный фигурками животных. Этот человек прямо балдел от звука бьющегося стекла. Он повернулся к собравшимся в комнате и на секунду заколебался, не зная, кого выбрать следующей жертвой, и этого времени Джексону хватило, чтобы загнать Глорию с ее оранжеволосой подругой за диван (слава богу, ведущего там не оказалось).

Теренс Смит только что заметил Джексона, и его угрюмое лицо помрачнело еще больше.

— Ты? — Он был озадачен. — Здесь? Почему? — И тут он увидел Татьяну. — И ты тоже?

Он снова занес биту и махнул ею в направлении Татьяны. Джексон неуклюже рванул к ней, словно регбист за мячом, чтобы свалить ее на пол и прикрыть своим телом. Теренс Смит сбил его на лету страшным ударом по запястью, отчего Джексон согнулся пополам, будто на шарнирах, и рухнул на ковер. Симпатичный ковер, такой толстый, китайский, со скульптурным узором. Он увидел все детали очень крупным планом. Если немного повернуть голову (очень тяжело и больно), он мог видеть еще и Мартина — который все еще решительно шагал к дому с вытянутой вперед рукой, точно вел за собой кавалерийскую атаку. Рука оканчивалась кистью (как и можно было предполагать), а кисть сжимала пистолет. «Велрод». Тот самый «велрод», который озадачил Джексона, когда Мартин упомянул о нем накануне утром.

Джексон подумал: «Ну, хорошо». Этот пистолет предназначался для тихой работы с близкого расстояния, но издалека тоже мог сработать, правда, только в руках того, кто умел стрелять, потому что прицел у «велрода» был примитивный. И в запасе у тебя только один выстрел, потому что к тому времени, как тебе удастся его перезарядить, тебя либо убьют, либо арестуют. Мартин же, надо смотреть правде в лицо, растяпа, и стрелок из него уж точно дерьмовый.

Появление Мартина стало для Хонды последней каплей. Колесики в его мозгу со скрипом остановились, очевидно, от усилия понять, почему все те, кого он хотел убить, одновременно оказались в одной комнате. Потом он бросил «думать» и вернулся к Джексону. Если ему нужно с кого-то начать, то всяко лучше с того, кто уже на полу и мучительно стонет. Он занес биту. Джексон перекатился на бок и скрючился в позе зародыша, пытаясь защитить голову руками. Он смутно подумал о том, что делают остальные, пока он ждал, как ему размозжат череп. Татьяна со своим ножом уж точно могла бы принести пользу. А если не ножом, то она могла бы перегрызть глотку Теренса Смита зубами. Она не делала ни того ни другого, он слышал, как она тараторит по-русски по телефону. Что она говорит? Пришлите адвокатов, стволы и деньги? Оранжеволосая женщина вопила во весь голос. Она все делала правильно. На шум приедет полиция. И это будет к лучшему.

Он был в коконе, где не действовали законы времени. Его личный конец света, если уж считать овец, то всех до последней. Он снова был дома, в тускло освещенной кухне домика в сплошном ряду других таких же, — прошлое осталось у него в памяти своим тусклым светом, наверное, потому, что бедняки пользовались низковольтными лампочками, — он сидел за столом, его брат и сестра — по бокам от него, отец свежевымытый после шахты, мать раскладывает по тарелкам какое-то рагу. Красивые волосы сестры заплетены в косички («косицы», как называл их отец), у брата — бледное, открытое лицо и та самая школьная форма, которая через несколько лет перейдет к Джексону. Не «Скрытой камерой», а «Твоя жизнь». Просто эпизод, ничего особенного, женщина наливает молоко из кувшина. Они ели ужин, а когда закончили, мать тоже села за стол и стала есть то, что осталось. Брат отвесил ему подзатыльник, и он понял, что так Фрэнсис проявлял свою любовь, даже если это было больно. Мать что-то сказала ему, но он не разобрал, что именно, потому что тут на него свалилось что-то величиной с дом. Джексон почувствовал запах крови и пороха, обязательные запахи поля битвы. Всего-то и был простой щелчок. Надо отдать «велроду» должное, глушитель у него — что надо. На него рухнул не дом, а Теренс Смит, словно крупная добыча на охоте, и теперь добивал его своим весом. Джексон подумал, что, когда все закончится, ему понадобится полный набор новых ребер.

107